Большие дела [СИ] - Дмитрий Ромов

В принципе она права, но теперь уже из собрания ничего хорошего не выйдет. Он там будет каяться, лить крокодильи слёзы и его простят. А время уйдёт.

— Ладно, — машу я рукой. — Про собрание из протокола вычеркнем. Итак, кто за то чтобы наградить комсомольской путёвкой товарища Эдуарда Снежинского, прошу голосовать.

Взмывают руки. Все до одной.

— Единогласно, товарищи. Что же, поздравляю, Эдуард Фридрикович. Теперь у вас начнётся новая жизнь, полная настоящего комсомольского драйва.

— Чего? — уточняет Аня.

— Задора, — киваю я ей. — Задора, Анна. Ну, а для нового участника всесоюзной комсомольской стройки у нас подготовлен подарок. Торт «Лесная сказка», с грибочками. А ещё мы приготовили песню. Запевайте девочки.

Картинка, надо сказать, получается чудесная. Я ей наслаждаюсь по полной. Надеюсь, Эдику тоже нравится. Мы всем коллективом встаём напротив него в орлятский полукруг и кладём руки друг другу на плечи. На плечи и талии, кому как нравится. Мы раскачиваемся из стороны в сторону и поём:

Рельсы упрямо

Режут тайгу,

Дерзко и прямо

В зной и пургу.

Веселей ребята!

Выпало нам

Строить путь железный,

А короче — БАМ.

Скалы и чащи —

Всё он пройдёт,

Наш работящий,

Смелый народ.

Веселей ребята!

Выпало нам

Строить путь железный,

А короче — БАМ.

Эдик с кислой рожей стоит перед нами и держит торт «Лесная сказка» с грибочками, а мы раскачиваемся и поём, словно ещё минуту назад не планировали песочить его на собрании и с большой вероятностью исключить из комсомола. Все улыбаются, всем весело, что они не едут в Тынду.

Только Эдик не улыбается. Он сверкает глазами и играет желваками. Но ничего, Эдик, не убили же тебя и в тюрьму не отдали на поругание, а всего лишь на повышение отправили. Выше голову, веселей.

Веселей ребята!

Выпало нам

Строить путь железный,

А короче — БАМ.

Великая сила комсомол. Без шуток.

— Эдуард Фридрикович, — говорит Галя, — мы обходной лист сами за вас подпишем, вы не беспокойтесь. Директор уже дал добро. Так что потом только за трудовой зайдёте в кадры и всё. Свобода, тайга, Тында!

— Хватит! — не выдерживая, взрывается Эдик. — Хватит трындеть про Тынду! Всё ясно уже! Ясно…

Может ещё и не поехать козлёныш, забьёт на комсомол, на карьеру, будет жить одной лишь местью, сдружится с Печёнкиным, и станут они на пару желчь гнать. Может такое быть, да. Но с фабрики, хотя бы, мы его уже вытурили. И Игорёшу прикроем. По-настоящему, со всеми почестями, лет на семь. Только он уже если в Тынду поедет, то под конвоем… Летите, соколы, летите.

Летите… Я и сам сейчас, словно парю в небе, так хорошо на душе, от того, что Эдик больше здесь не будет вынюхивать. Он сучёнок, может, конечно завербовать агентов каких-то, но это уже не так страшно, как он сам, во главе «Комсомольского прожектора».

Веселей ребята!

Выпало нам

Строить путь железный,

А короче — БАМ.

Вот же прицепилась хрень эта. ВИА «Пламя» или кто там из них, пламя, знамя, вымя, семя, стремя, племя, бремя и путь… Что-то пропустил, кажется…

Ладно, с этим всё, пора в Москву, в центр